THE QUANTITATIVE ANALYSIS OF SIGNIFICANCE OF SOURCES OF MEDICALIZATION IN SOCIOCULTURAL ENVIRONMENT OF MEGALOPOLIS

Full Text

Социокультурная среда (СС) современного мегаполиса представляет собой гармоничную систему социальных отношений, ориентированных на профессиональное образование, непосредственную трудовую деятельность и потребление товаров и услуг (ТУ). Следует отдавать себе отчёт в том, что практически всё, что нас окружает в сегодняшнем мире, может и вынуждено попадать в категорию ТУ. Экономический дискурс проникает в массовое сознание и объективно отражает смысл происходящего и специфику современной СС. Каждый член социума становится хозяйствующим субъектом, ежедневно участвующим в обмене ТУ с такими же хозяйствующими субъектами. При этом благополучная циркуляция ТУ требует развития коммуникативных компетенций (КК) населения. Значительную часть СС в последнее время стала занимать медицина. Выражаясь экономическим языком, можно охарактеризовать её значимость в процентах от ВВП. Указанный показатель ориентировочно находится в пределах от 3-6% в РФ до 18-20% в США [1]. Доля этих расходов постоянно увеличивается пропорционально росту потребности в эстетической медицине и платежеспособности населения. Связующим звеном между производителями и потребителями услуг в медицинской сфере становятся КК населения. За последние десятилетия КК россиян претерпели значительные изменения, прошли определённый путь развития. На сегодняшний день указанное развитие предполагает два основных направления: овладение теоретической и практической стороной медицинских знаний под руководством непосредственного коммуниканта или самостоятельная познавательная деятельность пациентов [2-5]. Указанные направления далеко не равнозначны по эффективности коммуникативного процесса и по отдаленным результатам (заболеваемости, инвалидности, смертности, самосохранительной активности населения и др.), поэтому целесообразно подходить к их изучению не только с качественной, но и с количественной стороны, которой до сих пор уделяется недостаточное внимание. Гипотеза: наиболее доступным источником медицинской информации для населения являются СМИ, которые в основном и осуществляют функцию «неспецифического» управления поведением населения в медицинской сфере. Действия «неспецифических» медицинских регуляторов, подчиненных коммерческим интересам фарминдустрии и прочих околомедицинских структур, не способствуют укреплению здоровья. Медикализация как состояние вовлечённости в медицинский информационный контент (МИК), может быть измерена количественно. При этом сама эта вовлечённость должна быть обусловлена образовательным уровнем, особенностями профессиональной деятельности, возрастом, полом, семейным статусом человека и др. Регулярно получая определенный объём МИК, человек адаптирует к нему свою поведенческую стратегию (ПС) в самосохранительной сфере. При повышении объёма потребляемого МИК мы ожидали соответствующей переориентации ПС от саморазрушения к сохранению собственного здоровья. Новизна работы связана с тем, что предлагаемый авторами методический подход основан на применении социологического инструментария, который позволяет респондентам самостоятельно формулировать интегративную оценку уже имеющихся у них (усвоенных) медицинских знаний о здоровье, болезнях и способах их лечения, которые являются результатом проникновения в сознание МИК, транслируемого соответствующим источником медикализации. Для количественной оценки результативности медикализации впервые предлагается использовать индикаторы вовлечённости человека в МИК, выраженные в рангах, соответствующих номеру группы. Цель работы - выполнить количественный анализ значимости источников медикализации для жителей мегаполиса. Задачи исследования: Выявить гендерные особенности приверженности к медикализации. Выявить основные характеристики семейного микросоциума, способствующие наибольшему потреблению медицинских знаний. Оценить образовательный статус групп с различным уровнем медикализации. Выявить взаимосвязь осознаваемых факторов риска с уровнем медицинских представлений. Оценить самосохранительную активность в группах респондентов с различным уровнем медикализации. Определить структуру и уровень накопленной заболеваемости по данным самооценки респондентов в группах с различной степенью вовлечённости в МИК. Оценить регуляторную эффективность степени медикализации по отношению к накопленной заболеваемости. Объект исследования - рандомизированная выборка взрослого населения. Предмет исследования - факторные и результативные признаки здоровьесберегающего поведения в условиях различной степени вовлеченности в МИК. Материалы и методы В работе использовали данные открытых литературных источников. Опрос проводился анонимно среди добровольцев в 2014-2015 гг. Всего было опрошено 459 взрослых жителей Ростова-на-Дону (229 мужчин и 230 женщин). Объём рандомизированной выборочной совокупности для проведения исследования рассчитывали по формуле А.В. Решетникова [6] с неизвестным числом наблюдений в генеральной совокупности. Кроме того, авторами учитывались рекомендации Д.А. Сепетлиева (1968). Минимально необходимый объём выборки n был рассчитан с применением формулы бесповторного отбора на основании значений максимальной дисперсии (p=q=0,5): t2 ∙ p ∙ q n = , ∆2 где n - минимально необходимое число единиц наблюдения, t - критерий Стьюдента (при доверительной вероятности 95,5%, t=2); p - максимальный условный интенсивный показатель в долях единицы (0,5); q - альтернатива показателю p (1-0,5=0,5); ∆ - предельная ошибка в долях единицы (0,1). Расчётная величина минимально необходимой выборки составила: 22 ∙ 0,25 n = = 100 единиц наблюдения. 0,12 В целях сохранения приемлемого уровня достоверности результатов при группировке выборки за период 2014-2015 гг. было обследовано более 400 человек. В ходе исследования применяли исторический, социологический и статистический методы. Выборка группировалась на основе условной шкалы медикализации. Данные обрабатывались с использованием приложения Excel к стандартному пакету программ Microsoft Office 2010. Состоятельность нулевой гипотезы (об отсутствии связи между процессами или явлениями) оценивалась в соответствии с величиной непараметрического критерия χ² с поправкой Йетса. Расчёт параметрического критерия Стьюдента обеспечивал измерение достоверности разницы относительных или средних величин [6], характеризующих частоту встречаемости (разнообразие) соответствующих признаков в 1-й и 3-й группах. Кроме того, методической особенностью работы можно считать вычисление для каждой группы респондентов интегральных показателей, равных арифметической сумме отмеченных в анкетах субиндикаторов на 100 опрошенных представителей каждой группы. Например: «обобщённый» индикатор заболеваемости складывается из всех единичных упоминаний (ЕУ) о болезнях органов дыхания, пищеварения и так далее; семантическая группа самосохранительной активности включает ЕУ «прохожу в день не менее 5 км», «регулярно занимаюсь в тренажерном зале», «регулярно плаваю в бассейне» и т.д. Тот же подход применялся к оценке факторов риска, ценностных ориентаций, коммуникативной среды и др. Результаты исследования Уровень медикализации соответствовал 3-ступенчатой индикаторной шкале или номеру группы. В 1-й группе (35% респондентов) подтверждали тезис «не медик, но читаю много медицинской литературы, интересуюсь работой моего организма», во 2-й (44%) - «вспоминаю о своём здоровье только при появлении каких-либо симптомов», и в 3-й (21%) - «никогда не задумывался, как и что во мне происходит, почему я болею». Оценка удельного веса гендерных подгрупп позволила установить, что при прочих равных условиях доля женщин снижалась по мере снижения уровня медикализации (от 69% до 39%). О наличии значимой связи можно было судить по критерию χ². Уровнем медикализауции при сопоставлении количества мужчин с соответствующей численностью группы равнялся 11,434, для женщин - 10,07, при этом критическое значение критерия - χ2=5,992 (df=2, p=0,05). Достоверность различий интенсивных показателей была рассчитана и подтверждена на основе тех же числовых значений в полярных (1-й и 3-й) группах (р= 4,7). Средний возраст в 1, 2 и 3-й группах практически был одинаковым и составлял 46,3, 41,0 и 44,9 года соответственно (t=0,8; χ2=1,259). Характеристика семейных микросоциумов представлена в табл. 1. Разница между 1-й и 3-й группами по индикатору «никогда не состоял(а) в браке» составила 9,1% (рост почти в 1,5 раза; t=2,2; р<0,05) и не подтвердилась при расчёте критерия χ2 с поправкой Йетса соответствующих абсолютных величин в группах. Более ярко выраженная ситуация наблюдалась в отношении различных субиндикаторов уровня образования (табл. 2). Так, в 1-й группе доля лиц с высшим образованием более чем в 2 раза превышала соответствующий показатель в 3-й группе (оба критерия подтвердили значимость разницы). Обратная, но также значимая картина наблюдалась по отношению к субиндикатору «среднее общее образование» (от 1-й группы к 3-й отмечался практически линейный, более чем 3-кратный, рост показателей). Интегральные оценки респондентами комбинированных индикаторов, полученные в ходе исследования, характеризовались следующими величинами: для факторов риска - 245; 255 и 239 ЕУ на 100 опрошенных (табл. 3). Наблюдаемое суммарное однообразие нарушается такими факторами, как курение и наследственность, которые продемонстрировали значительное противоречие нулевой гипотезе (χ2>2). С точки зрения интегральной оценки, а также по многим отдельным позициям показатели самосохранительной активности групп значительно различались (табл. 4). Прежде всего это относится к субиндикатору, характеризующему питание (5-кратная разница между 1-й и 3-й группами), противоположная ситуация отмечена в отношении показателей сексуальной активности. Сравнение накопленной заболеваемости (НЗ) в исследованных группах завершало этап работы, связанный с анализом результативных признаков (табл. 5). Интегральные показатели заболеваемости распределились неожиданно: как избыток, так и недостаток МИК сопрягался с повышенным уровнем НЗ. Значимая разница в рамках двух использованных критериев отмечалась лишь в отношении болезней органов мочеполовой системы, которые проявились интенсивнее всего в 1-й группе. Факторные признаки, исследованные в нашей работе, были экстрагированы из коммуникационной сферы (табл. 6). При этом коммуникативное поле респондентов оказалось распределено между группами в таких пропорциях, которые характеризовались более чем 2-кратным снижением величины при переходе от 1-й группы к 3-й. Выводы Активными потребителями МИК являлись 35% выборки (респонденты 1-й группы). В 1-й группе удельный вес женщин почти в 2 раза превышал таковой в 3-й группе. Это свидетельствует о значительно большей вовлечённости женщин в процесс медикализации. Семейные респонденты испытывают большую потребность в медицинских знаниях, чем живущие вне семьи. В категории несемейных выделяется подгруппа участников опроса, никогда не состоявших в браке. Превышение их удельного веса в 3-й группе подтвердилось только t-критерием. Между уровнем медикализации и уровнем образования респондентов существует значимая прямая связь. Факторы риска в исследуемых группах воспринимаются респондентами единообразно. Исключение составляют курение, которое преобладает в 3-й группе, и дефекты наследственности, которым наиболее подвержены представители 1-й группы. Судя по интегральному показателю, респонденты 1-й группы демонстрируют уровень самосохранительной активности, превышающий таковой в 3-й группе на 17%, причем критерий Пирсона подтверждает нулевую гипотезу об отсутствии значимой связи между исследуемыми признаками, а критерий Стьюдента - нет. Респонденты всех групп имеют практически одинаковый уровень НЗ. При этом артериальная гипертензия и болезни мочеполовой системы появлялись в 1,2 и 2,5 раза чаще в 1-й группе, чем в 3-й. Более половины коммуникативного поля выборки (основной информационный контент), который поступает внутрь популяции в рамках медикализации, формируется коммуникантами: радио, Интернетом, печатными СМИ, телевидением, т. е. вне медицинской среды. Регуляторная эффективность медикализации, осуществляемой преимущественно немедицинскими агентами влияния, по отношению к накопленной заболеваемости не была подтверждена ни одним из использованных критериев достоверности и не может считаться статистически доказанной.

About the authors

T. V Danilevskaia

The state budget educational institution of higher professional education «The Rostov state medical university» of Minzdrav of Russia

344022 Rostov-on-Don, Russia

Yu. G Ellansky

The state budget educational institution of higher professional education «The Rostov state medical university» of Minzdrav of Russia

344022 Rostov-on-Don, Russia

I. Yu Khudonogov

The state budget educational institution of higher professional education «The Rostov state medical university» of Minzdrav of Russia

Email: fux1@ya.ru
candidate of medical sciences, senior lecturer of the chair of public health and health care № 1 with course of history of medicine of the state budget educational institution of higher professional education «The Rostov state medical university» 344022 Rostov-on-Don, Russia

References

Supplementary files